Закрытие фирмы Фаберже и судьба сокровищ
Первые тревожные изменения пришли на фирму вместе с мобилизацией 1915—1916 годов. На Первую Мировую войну призвали многих ведущих мастеров и художников. Карл Фаберже был вынужден написать несколько писем в Канцелярию Министерства Императорского двора с просьбой освободить от призыва 23 его сотрудника. Ведь заказов с него никто не снимал, императорский двор, как всегда, ждал новых изделий. А в это время отделение фирмы в Москве вынуждено было вместо серебряных изделий делать гранаты и гильзы. Не менее тревожным был и сле-дующий год.
Первое время после Февральской и Октябрьской революций фирма продолжала работать. «Живется, конечно, неважно, — говорил Фа-берже крупному промышленнику Н.Е. Врангелю, — но торгую, как никогда. И только дорогими вещами. Покупают главным образом солдаты и матросы».
В конце 1917 го-да Карл Фаберже закрыл свой дом на Большой Морской улице и эмигриро-вал в Швейцарию.
Что стало с имуществом Фаберже, которое оценивалось в 45 милли-онов рублей, — точно неизвестно. Но с Карлом Густавовичем был толь-ко один саквояж. Видимо, все, что ему удалось вынести с Большой Морской, было роздано доверенным лицам или спрятано в России. Карл Фаберже, считая себя русским, верил, что вернется на родину. Ему было уже 72 года, когда большевики захватили власть. Он был болен раком печени, но никогда не жаловался на здоровье. Сердце его было разбито: он потерял родину, потерял дело всей своей жизни и беспокоился о судьбе оставшихся в России сыновей. Ювелир умер ранним утром 24 сентября 1920 года в Лозанне. Как он и просил, тело его кремировали под звуки мессы Бетховена. Похоронен Карл Фаберже в Канне, на Французской Ривьере. Над его могилой сыновья поставили благородный и скромный памятник: надгробие из шведского порфира с золотыми буквами.
Карл Фаберже мечтал вер-нуться в Россию, но той богатой императорской России, которой нужны были его роскошные, изящные изделия, уже не существовало. В это ч время его сыновья, Агафон' и Александр, мечтали вырваться из новой социалистической страны.
Александр жил в Москве. В 1918—1919 годах он работал экспертом Наркомпроса по вос-точному искусству, был одним из основателей Музея восточного искусства. В 1920 году ему удалось уехать в Париж. Никаких чемоданов с сокровищами Александр из России тоже не вывозил.
В Петрограде Агафон вынужден был сотрудничать с советской властью и работать в комитете по оценке сокровищ Романовых. Агафон Фаберже подарил Музею минералогии некоторые уникальные вещи фирмы: коллекцию ограненных камней2, вазу из горного хрусталя и, вероятно, два последних пасхальных яйца: шар из голубого стекла на белых облаках из горного хрусталя и яйцо из карельской березы с заводным слоником внутри. В 1927 году Агафон Карлович бежал из Советского Союза в Финляндию по льду Финского залива — другого выхода у него не было.
После смерти отца Александр и Евгений Фаберже пытались ра-зыскать и вернуть семей-ные ценности. Но вер-нуть сокровища им не удалось.
Сокровища Фаберже пытались разыскать, очевидно, не только сыновья. Наверное, кому-то везло больше, чем хозяевам, и на рынке время от времени появлялись ценности из семейного клада. Александр и Евгений Фа-берже^ попытались возродить фирму в Париже, но делать русские изделия без прежних мастеров и вне России оказалось невозможным.
«Эра Фаберже» стала историей, и стиль этого мастера, соединившего в своих произведениях скульптуру, живопись и искусство огранки драгоценных камней, навсегда остался в ней эталоном.
Первое время после Февральской и Октябрьской революций фирма продолжала работать. «Живется, конечно, неважно, — говорил Фа-берже крупному промышленнику Н.Е. Врангелю, — но торгую, как никогда. И только дорогими вещами. Покупают главным образом солдаты и матросы».
В конце 1917 го-да Карл Фаберже закрыл свой дом на Большой Морской улице и эмигриро-вал в Швейцарию.
Что стало с имуществом Фаберже, которое оценивалось в 45 милли-онов рублей, — точно неизвестно. Но с Карлом Густавовичем был толь-ко один саквояж. Видимо, все, что ему удалось вынести с Большой Морской, было роздано доверенным лицам или спрятано в России. Карл Фаберже, считая себя русским, верил, что вернется на родину. Ему было уже 72 года, когда большевики захватили власть. Он был болен раком печени, но никогда не жаловался на здоровье. Сердце его было разбито: он потерял родину, потерял дело всей своей жизни и беспокоился о судьбе оставшихся в России сыновей. Ювелир умер ранним утром 24 сентября 1920 года в Лозанне. Как он и просил, тело его кремировали под звуки мессы Бетховена. Похоронен Карл Фаберже в Канне, на Французской Ривьере. Над его могилой сыновья поставили благородный и скромный памятник: надгробие из шведского порфира с золотыми буквами.
Карл Фаберже мечтал вер-нуться в Россию, но той богатой императорской России, которой нужны были его роскошные, изящные изделия, уже не существовало. В это ч время его сыновья, Агафон' и Александр, мечтали вырваться из новой социалистической страны.
Александр жил в Москве. В 1918—1919 годах он работал экспертом Наркомпроса по вос-точному искусству, был одним из основателей Музея восточного искусства. В 1920 году ему удалось уехать в Париж. Никаких чемоданов с сокровищами Александр из России тоже не вывозил.
В Петрограде Агафон вынужден был сотрудничать с советской властью и работать в комитете по оценке сокровищ Романовых. Агафон Фаберже подарил Музею минералогии некоторые уникальные вещи фирмы: коллекцию ограненных камней2, вазу из горного хрусталя и, вероятно, два последних пасхальных яйца: шар из голубого стекла на белых облаках из горного хрусталя и яйцо из карельской березы с заводным слоником внутри. В 1927 году Агафон Карлович бежал из Советского Союза в Финляндию по льду Финского залива — другого выхода у него не было.
После смерти отца Александр и Евгений Фаберже пытались ра-зыскать и вернуть семей-ные ценности. Но вер-нуть сокровища им не удалось.
Сокровища Фаберже пытались разыскать, очевидно, не только сыновья. Наверное, кому-то везло больше, чем хозяевам, и на рынке время от времени появлялись ценности из семейного клада. Александр и Евгений Фа-берже^ попытались возродить фирму в Париже, но делать русские изделия без прежних мастеров и вне России оказалось невозможным.
«Эра Фаберже» стала историей, и стиль этого мастера, соединившего в своих произведениях скульптуру, живопись и искусство огранки драгоценных камней, навсегда остался в ней эталоном.